Кто по гороскопу был печорин

Образ и характеристика Печорина — героя романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

Образ главного героя романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» является собирательным образом дворянина, которому жить в эпоху 1830-х годов было нелегко и скучно.

Возраст. Происхождение. Род занятий

Печорина звали Григорий Александрович. О нём рассказал своему попутчику-повествователю штабс-капитан Максим Максимыч. Он передал офицеру-рассказчику и дневник Печорина. Максим Максимыч сказал, что познакомился с Григорием Александровичем 5 лет назад, тогда Печорину было лет 25. По происхождению он дворянин, а по роду занятий — военный, офицер, служит на Кавказе.

Описание внешности и психологический портрет

Максим Максимыч так описывает внешность Печорина: «Он был такой тоненький, беленький, на нём мундир такой новенький, что я тотчас догадался, что он на Кавказе у нас недавно».

Автор (офицер-повествователь) и сам встретился с Печориным во Владикавказе, около гостиницы (глава «Максим Максимыч»). Повествователь делает более подробное описание внешности Печорина:

• Рост у него был средний.
• Сложение крепкое: плечи широкие, стан тонкий. Такое сложение позволяет переносить трудности, встречающиеся в кочевой жизни.
• Руки его были аристократические, с худыми бледными пальцами.
• Кожа была по-женски нежная.
• Волосы Печорина были белокурыми, вьющимися и «живописно обрисовывали бледный, благородный лоб».
• Несмотря на то, что цвет его волос светлый, брови и усы были чёрные — «признак породы в человеке».
• Нос был немного вздёрнут, зубы были ослепительно белые.
• Глаза его «не смеялись, когда он смеялся!» «Это признак — или злого нрава, или глубокой постоянной грусти», — замечает автор. Его взгляд был «непродолжительный, но проницательный и тяжёлый». Княжна Мери называла взгляд Печорина тяжёлым, неприятным, наглым.

«В улыбке его было что-то детское». Повествователь не дал бы ему с первого взгляда на лицо более 23 лет, хотя после был готов дать 30 лет.

Походка Печорина была ленива, небрежна, руками он не размахивал — «верный признак некоторой скрытности характера».

Автор даёт психологический портрет Печорина, связывая внешность этого человека с особенностями его характера. При этом используются оксюмороны и антитезы:

• тяжёлый взгляд, но детская улыбка;
• светлые волосы, но чёрные усы и брови;
• крепкое сложение, но нежная кожа;
• запылённый сюртук, но под ним — «ослепительно чистое бельё».

Таким образом, уже из описания Печорина читатель понимает, что это человек со сложным, противоречивым характером.

Отношение Печорина к любви, дружбе, обществу

Несмотря на свою молодость, главный герой уже разочаровался в любви, для него отношения с женщинами — лишь способ разнообразить скучную жизнь. Ему интересно добиваться любви женщины, привлекать её своим обаянием, хладнокровно составлять план её обольщения и следовать ему. Но когда становится ясно, что женщина полюбила его и хочет выйти за него замуж, азарт его исчезает, он становится с ней холоден, так как больше всего дорожит своей свободой. Печорин пишет в своём дневнике, что не создан для семейной жизни. Поэтому с Верой, которая не претендовала на то, чтобы стать его женой, он поддерживает продолжительные отношения.

Печорин понимает, что любя женщин, он не жертвовал для них ничем, а только «удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страдания». Этот человек никому не принёс счастья.

К дружбе Печорин относится скептически, считая, что один из двух друзей всегда раб другого. Поэтому у него друзей нет, он поддерживает с некоторыми людьми только приятельские отношения (например, с Вернером, Грушницким).

К обществу (в частности, к «водяному обществу», в главе «Княжна Мери») Печорин относится без уважения, противопоставляя себя этому обществу, считая себя умнее окружающих. Он считает равным себе по уму только доктора Вернера. Его пренебрежительное отношение к людям можно даже отчасти оправдать, если вспомнить поведение драгунского капитана и его компании на балу в Пятигорске (глава «Княжна Мери»).

Черты характера и примеры их проявления

О странностях и противоречивости личности Печорина сказано уже в первой главе романа. Максим Максимыч говорит своему попутчику-повествователю о странностях Григория Александровича:

• в дождь и холод он мог целый день провести на охоте, а сидя в комнате, мог простудиться, если пахнёт ветер;
• ходил один на один на кабана, но вздрагивал и бледнел от стука ставня;
• иногда был очень разговорчив, а порой молчал по целым часам.

Главный герой романа — незаурядная личность. У него пытливый ум. Из его дневника видно, что он склонен к самоанализу, задумывается над вопросами бытия, пытается найти смысл жизни. Печорин — «лишний человек», потому что жаждет деятельности, но занят бесполезными, мелочными делами. В этом состоит трагедия этого героя.

Он хладнокровен в конфликтах (например, в истории с Грушницким), обладает сильной волей. Его смелость и решительность проявились в том, что он обезвредил казака, убившего Вулича (глава «Фаталист»).

Печорин очень эгоистичен, для своих целей манипулирует людьми. Например, чтобы получить понравившуюся ему дочку черкесского князя Бэлу, он хитро играет на чувствах её младшего брата Азамата, страстно желавшего иметь лихого коня. В итоге Азамат помогает ему украсть Бэлу, а Печорин помогает ему украсть коня у Казбича. Чтобы ему не было скучно, он играет на чувствах других людей (например, Грушницкого, Мери).

Печорин чувствует и любит природу, об этом свидетельствует, например, запись в его дневнике в начале главы «Княжна Мери». Он чувствует и психологическое состояние человека, обладает каким-то инстинктом (в главе «Фаталист» он прочёл на лице Вулича печать его близкой гибели).

Как к Печорину относятся другие персонажи

Главный герой романа раскрывается во взаимоотношениях с другими персонажами. В сопоставлении с Максимом Максимычем выявляется отсутствие связи героя с народной средой. Максиму Максимычу Печорин непонятен, странен, его поступки для штабс-капитана кажутся непредсказуемыми.

В глазах женщин (Бэлы, Веры, Мери) Печорин — романтический герой, который обладает каким-то гипнотическим воздействием на них.

Грушницкий поначалу с восторгом смотрит на Печорина. Когда тот начинает его высмеивать за демонстрацию какого-то псевдоромантизма, Грушницкий раздражается и злится на Печорина.

Приятель главного героя доктор Вернер после убийства Грушницкого отшатнулся от Печорина.

Самохарактеристика героя

В главе «Княжна Мери» в записи дневника Печорина от 13 мая есть характеристика его внешности: «А смешно подумать, что на вид я ещё мальчик: лицо хоть бледно, но ещё свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза горят, кровь кипит…»

Печорин склонен к самоанализу и пишет в своём дневнике (глава «Фаталист»), что раньше был мечтателем с беспокойным воображением, что в мечтаниях «истощил и жар души и постоянство воли, необходимое для действительной жизни». Он жалеет, что вступил в жизнь, уже пережив её в мыслях, отчего ему эта жизнь стала скучна.

Чтобы не было скучно и чтобы поддерживать свои душевные силы, Печорин стремится подчинять своей воле окружающих людей, «возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха». Это слова из его дневниковой записи от 3 июня (глава «Княжна Мери»).

В своей исповеди Максиму Максимычу (глава «Бэла») главный герой признаётся, что у него «несчастный характер», что если из-за него несчастны другие, то и он сам не менее несчастлив. Он говорит: «…во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное». Печорин осознаёт, что у него есть мелкие слабости и дурные страсти, например, страсть противоречий: «Целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку» (глава «Княжна Мери, запись в дневнике от 11 мая). Там же, 5 июня, он пишет, что любит врагов, но не по-христиански. Ему нравится угадывать их намерения, значение их слов, вводить их в заблуждение, разрушать заговоры — всё это он называет жизнью.

Отношение автора к Печорину

Характеристику главного героя романа Лермонтов даёт весьма иронично. В названии произведения слово «герой», скорее всего, имеет тоже ироничный смысл, хотя в конце предисловия к «журналу Печорина» автор-повествователь пишет, что не знает иронично ли это заглавие.

Оценка героя писателями и литературными критиками

В. Г. Белинский в статье «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова» убедительно доказал, что Печорин является подлинно реалистическим типом, характерным для русской жизни 30-х годов 19 века . Сам роман он назвал грустной думой о нашем времени.

Критик-славянофил С. П. Шевырев негативно оценил Печорина, так как не увидел в нём национально-русских черт. Он считал, что его характер присущ скорее человеку Запада.

Писатель В. В. Набоков считал, что слова М. Ю. Лермонтова, утверждавшего в своём «Предисловии» о том, что портрет Печорина составлен «из пороков всего нашего поколения», не стоит принимать всерьёз. Тем более, что «Предисловие», по мнению Набокова, является искусной мистификацией. Набоков утверждал, что «этот скучающий чудак — продукт нескольких поколений, в том числе нерусских».

Заключение

Образ Печорина, по мнению автора и некоторых критиков, типичен для России 30-х годов 19 века , когда многие разочаровались в самодержавии, ощущали себя «лишними людьми», и находились в конфликте с обществом и окружающими людьми. В то время многие, как главный герой романа, обладали склонностью к рефлексии (самонаблюдению, осмыслению своих чувств и действий), но не могли определить цели своей жизни. Характеристика Печорина показывает трагичность его судьбы, расхождение между внутренним богатством личности и её реальным существованием.

Характеристика образа Печорина, представленная в статье, может быть полезной для подготовки к уроку литературы и при написании сочинений.

Источник

Печорин

Печорин – главный герой романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Один из самых известных персонажей русской классики, чье имя стало нарицательным. В статье приведена информация о персонаже из произведения, цитатная характеристика.

Полное имя

Григорий Александрович Печорин.

Его звали… Григорием Александровичем Печориным. Славный был малый

Возраст

На момент первой встречи с Максимом Максимычем около 25.

Раз, осенью, пришел транспорт с провиантом; в транспорте был офицер, молодой человек лет двадцати пяти

Отношение к другим персонажам

Печорин почти ко всем окружающим относился пренебрежительно. Исключение составляют только доктор Вернер, которого Печорин считал равным себе, и женские персонажи, которые вызывали в нем какие-нибудь чувства.

Внешность Печорина

Молодой человек лет двадцати пяти. Яркая особенность — никогда не смеющиеся глаза.

Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его бледных пальцев. Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками, – верный признак некоторой скрытности характера. Когда он опустился на скамью, то прямой стан его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки; положение всего его тела изобразило какую-то нервическую слабость: он сидел, как сидит бальзакова тридцатилетняя кокетка. С первого взгляда на лицо его я бы не дал ему более двадцати трех лет, хотя после я готов был дать ему тридцать. В его улыбке было что-то детское. Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором, только по долгом наблюдении, можно было заметить следы морщин. Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные – признак породы в человеке, так, как черная грива и черный хвост у белой лошади. У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза; о глазах я должен сказать еще несколько слов.
Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! Это признак – или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском. То был блеск стали, ослепительный, но холодный; взгляд его – непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен. Вообще он был очень недурен и имел одну из тех оригинальных физиономий, которые особенно нравятся женщинам светским.

Социальный статус

Офицер, сосланный на Кавказ за какую-то нехорошую историю, возможно дуэль.

Раз, осенью, пришел транспорт с провиантом; в транспорте был офицер

Я им объяснил, что я офицер, еду в действующий отряд по казенной надобности

Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру

я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша история там наделала много шума…

При этом Печорин обеспеченный аристократ из Петербурга.

крепкое сложение … не побежденное ни развратом столичной жизни

да притом у меня есть лакеи и деньги!

они на меня посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение

Я ей заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете…

пустая дорожная коляска; ее легкий ход, удобное устройство и щегольской вид имели какой-то заграничный отпечаток.

Дальнейшая судьба

Умер, возвращаясь из Персии.

Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер.

Личность Печорина

Сказать, что Печорин — необычный человек — это ничего не сказать. В нем переплетаются ум, знание людей, предельная честность к себе и неумение найти цель в жизни и низкая нравственность. Из-за этих качеств он постоянно попадает в трагичные ситуации. Его дневник поражает искренностью оценки своих поступков и желаний.

Печорин о себе

Сам Печорин отзывается о себе как о несчастном человеке, который не может уйти от скуки.

у меня несчастный характер; воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение – только дело в том, что это так. В первой моей молодости, с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и разумеется, удовольствия эти мне опротивели. Потом пустился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело; влюблялся в светских красавиц и был любим, – но их любовь только раздражала мое воображение и самолюбие, а сердце осталось пусто… Я стал читать, учиться – науки также надоели; я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько, потому что самые счастливые люди – невежды, а слава – удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. Тогда мне стало скучно… Вскоре перевели меня на Кавказ: это самое счастливое время моей жизни. Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями – напрасно: через месяц я так привык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимание на комаров, – и мне стало скучнее прежнего, потому что я потерял почти последнюю надежду. Когда я увидел Бэлу в своем доме, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные локоны, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне сострадательной судьбою… Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой. Если вы хотите, я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, – только мне с нею скучно… Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешествовать. Как только будет можно, отправлюсь – только не в Европу, избави боже! – поеду в Америку, в Аравию, в Индию, – авось где-нибудь умру на дороге! По крайней мере я уверен, что это последнее утешение не скоро истощится, с помощью бурь и дурных дорог».

О своем воспитании

Печорин винит своем поведении неправильное воспитание в детстве, непризнание его истинных добродетельных начал.

Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду – мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние – не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, – тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится. Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна – пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало.

О страсти и удовольствии

Печорин часто философствует, в частности, о мотивах поступков, страстях и истинных ценностях.

А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха – не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, – не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость. Если б я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи – создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара. Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, – лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка. Только в этом высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие божие.

О роковом предназначении

Печорин знает, что приносит людям несчастья. Даже считает себя палачом:

Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений – лучший свет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления… Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия: я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их радости и страданья – и никогда не мог насытиться. Так, томимый голодом в изнеможении засыпает и видит перед собой роскошные кушанья и шипучие вина; он пожирает с восторгом воздушные дары воображения, и ему кажется легче; но только проснулся – мечта исчезает… остается удвоенный голод и отчаяние!

Мне стало грустно. И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошел ко дну!

О женщинах

Не обходит нелестной стороной Печорин и женщин, их логику и чувства. Становится ясно, что женщин с сильным характером он сторонится в угоду своим слабостям, ведь такие не способны простить ему равнодушие и душевную скупость, понять и полюбить его.

Как быть? у меня есть предчувствие… Знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет ли она меня любить или нет….

Чего женщина не сделает, чтоб огорчить соперницу! Я помню, одна меня полюбила за то, что я любил другую. Нет ничего парадоксальнее женского ума; женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают свои предупреждения, очень оригинален; чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть в уме своем все школьные правила логики.

Надо признаться, что я точно не люблю женщин с характером: их ли это дело. Правда, теперь вспомнил: один раз, один только раз я любил женщину с твердой волей, которую никогда не мог победить… Мы расстались врагами, — и то, может быть, если б я ее встретил пятью годами позже, мы расстались бы иначе…

О страхе жениться

При этом Печорин честно признается себе, что боится жениться. Даже находит причину этого — в детстве гадалка предсказала ему смерть от злой жены

Я иногда себя презираю… не оттого ли я презираю и других. Я стал не способен к благородным порывам; я боюсь показаться смешным самому себе. Другой бы на моем месте предложил княжне son coeur et sa fortune; но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, – прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова. Я готов на все жертвы, кроме этой; двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту… но свободы моей не продам. Отчего я так дорожу ею? что мне в ней. куда я себя готовлю? чего я жду от будущего. Право, ровно ничего. Это какой-то врожденный страх, неизъяснимое предчувствие… Ведь есть люди, которые безотчетно боятся пауков, тараканов, мышей… Признаться ли. Когда я был еще ребенком, одна старуха гадала про меня моей матери; она мне предсказала мне смерть от злой жены; это меня тогда глубоко поразило; в душе моей родилось непреодолимое отвращение к женитьбе… Между тем что-то мне говорит, что ее предсказание сбудется; по крайней мере буду стараться, чтоб оно сбылось как можно позже.

О врагах

Врагов Печорин не боится и даже радуется, когда они есть.

Очень рад; я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, – вот что я называю жизнью.

о дружбе

По признанию самого Печорина, дружить он не может:

я к дружбе неспособен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги!

О неполноценных людях

Плохо Печорин отзывается об инвалидах, видя в них неполноценность души.

Но что делать? я часто склонен к предубеждениям… Признаюсь, я имею сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и проч. Я замечал, что всегда есть какое-то странное отношение между наружностью человека и его душою: как будто с потерею члена душа теряет какое-нибудь чувство.

О фатализме

Сложно точно сказать, верит ли Печорин в судьбу. Скорее всего не верит и даже спорил об этом с Вуличем. Однако, в тот же вечер решил сам испытать судьбу и чуть не погиб. Печорин азартен и готов проститься с жизнью, он проверяет себя на прочность. Его решимость и непоколебимость даже перед лицом смертельной опасности поражают.

Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера – напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь!

После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом? Но кто знает наверное, убежден ли он в чем или нет. и как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка.

В эту минуту у меня в голове промелькнула странная мысль: подобно Вуличу, я вздумал испытать судьбу.

Выстрел раздался у меня над самым ухом, пуля сорвала эполет

О смерти

Печорин не боится смерти. По словам героя, все возможное в этой жизни он уже видел и испытывал в мечтах и грезах, а теперь скитается бесцельно, потратив на фантазии самые лучшие качества своей души.

Что ж? умереть так умереть! потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Я – как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Но карета готова… прощайте.

И, может быть, я завтра умру. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь – из любопытства: ожидаешь чего-то нового… Смешно и досадно!

У Печорина страсть к быстрой езде

Несмотря на все внутренние противоречия и странности характера, Печорин способен по-настоящему наслаждаться природой и силой стихии, он, как и М.Ю. Лермонтов влюблен в горные пейзажи и ищет в них спасения от своего беспокойного ума

Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее. Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес.

Статьи в тему:

Пожалуйста, поддержите этот проект, расказав о нем друзьям:

Источник