Храни меня, мой талисман (1986)
Регистрация >>
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Если вы уже зарегистрированы — Войдите.
Вы хотите зарегистрироваться?
новое сообщение
отзывы
Мне кажется, что аллюзия на пушкинскую дуэль, которую так настойчиво предлагают создатели фильма его зрителям, очень натянута, неестественна и весьма претенциозна. Каждый такой треугольник ( Пушкин – Натали – Дантес ) или его подобие всегда строго индивидуален, и перенос канвы пушкинской дуэли без учета всех ее нюансов и, главное – фона, на котором происходили те давние события, в Болдино нашего времени, выглядит очень неубедительно и откровенно наивно. Так что попытку «возвеличивания гениального человека» следует признать неудачной. Да и не надо лишний раз возвеличивать Пушкина, он и без памятников разного рода велик и гениален.
И у меня похожий взгляд и на героя Абдулова, и на его роль в фильме. Только я пошел дальше и вижу в нем не просто «засланного казачка», а Коровьева (Фагота) из булгаковской книги. Очень субъективно, признаю …. Но, посмотрите, как исчезает Климов после дуэли. А ?
Возможно, у Балаяна был в чем-то похожий взгляд на Климова, но режиссер, как мне представляется, трактует его однозначно — как Дантеса, как Зло, пришедшее к людям творить свое черное дело. Имхо, это не совсем так, хотя я могу естественно ошибаться.
Непосредственно по фильму. Остановлюсь на трех ключевых моментах.
Первый – Климов задает герою Янковского вполне резонный вопрос о Пушкине, Воронцовой и etc. Климов, имхо, для себя ответ уже знает, но ему интересна реакция Алексея.
Чем же отвечает Алексей ? Его ответ звучит как шаблонная штампованная фраза, сродни типичной реплики Марьи Ивановны на каверзный вопрос Вовочки: «Смотри в учебник, там все написано». Да, в учебнике написано много, но не все. И вот сейчас, в эту минуту, выйти за пределы учебника Алексей и не хочет и не способен. Поэтому он и ограничивается трафаретной отговоркой, строго говоря, не имеющей к делу никакого отношения. Алексей с видом победителя уходит, но на самом деле он не победитель. Климов – о чем Алексей и не подозревает — этот раунд выиграл и пойдет дальше.
Второй момент, когда Алексей обнаруживает запертую дверь, затем выходящего из комнаты Климова, а потом встречает смущенный взгляд Тани. Климов что-то говорит, типа, давай побеседуем, но его интересует только одно: как сейчас поведет себя этот муж, так свято верящий своей Натали, а ? Реминисценции пушкинской жизни – это, конечно, прекрасно, но это все слова, слова, а как ты, читающий мораль другому, поступишь в схожей ситуации сам ?
И Алексей, ничтоже сумняшеся, по воле создателей фильма не находит ничего лучшего, как вызвать Климова на дуэль. Довольно странное решение, продиктованное, очевидно, аллюзиями на предысторию пушкинской дуэли. Только если там был драматизм самого высокого накала, то здесь градус этого самого накала весьма и весьма невысок; поэтому решение героя Янковского вызывает недоумение и кажется – хотя это и не вяжется с моментом – каким-то театральным жестом, чем- то трагикомическим.
Главное-то заключается в том, что и здесь, как и в сцене на мостике, Алексей действует по трафарету, вследствие чего попадает в глупое положение.
Кстати, за свой вояж в Танину комнату Климов удостоился массы нелестных эпитетов – мерзавец, подлец, циник и т. д. и т. п. Но в чем собственного говоря, заключается его вина ? Мужчины, ухаживающие за чужими женами и даже пытающиеся соблазнить их, были, есть и, наверное, будут — по крайней мере, в обозримом будущем. Запретить это законодательно ? Если и предъявлять кому-то претензии в этой ситуации, то, имхо, в первую очередь, Тане. Пусть Климов вел себя как соблазнитель, но ведь Тане ничего не стоило, как написала здесь кто-то из форумчанок, «надавать ему по мордасам». Какая-нибудь из многочисленных киногероинь Гундаревой, так, скорее всего бы в аналогичной ситуации и поступила, и этим бы все и закончилось. Но ведь мы этого, судя по виноватому виду Тани, не наблюдаем, значит, визит Климова был для нее не таким уж и неприятным.
Я понимаю, что в эту минуту Алексей лишается части своих иллюзий в отношении жены. Ему тяжело, возможно, он предпочел бы по-прежнему пребывать в мире иллюзий и дальше, но рискну предположить, что подобная ситуация в их семейной жизни возникла бы рано или поздно.
Третий момент – дуэль. Алексей взволнован, а Климов совершенно спокоен, он клоунски стоит под зонтиком, зная наперед, что ни-че-го не случится, и просто забавляется происходящим. Смотрю на героя Абдулова и вижу Фагота, который произносит про себя, как в «Грибоедове»: «Ну, прямо как дети». А по Алексею видно, что он просто не знает, что делать. Гора родила мышь; приглашение на смертоубийство обернулось фарсом, поэтому так и хочется сказать: «А дуэль-то ненастоящая!»
Авторы фильма отправляют Алексея в обморок, но может быть лучше было бы просто позволить ему уйти с места дуэли ? Может быть такой нестандартный сюжетный ход был бы более уместным ?
Последние кадры дуэли. Климов исчезает, делая прощальные пассы, он как будто растворяется в воздухе, как тот же Фагот на Патриарших прудах. Он появился ниоткуда, и туда же, в никуда, уходит. «Да, люди, люди, вы все о высоких материях, а сами то …. взгляните на себя …».
Матч закончен, Алексей проиграл.
«Климов» жестоко прошелся по судьбам незнакомых ему людей, заставив их посмотреть на себя в зеркало и увидеть то, что они никак не ожидали увидеть. Конечно, можно поставить ему в упрек то, что его никто не звал на этот пушкинский праздник. Но что делать – «Любой, заслуживающий внимания опыт, в этой жизни приобретается себе в убыток» ( Ш. Бронте, «Джейн Эйр»).
Пойдет ли Алексею и Тане этот урок впрок, извлекут ли они из него что-нибудь полезное для себя – это уже за пределами фильма.
Я понимаю, что у Балаяна с Ибрагимбековым была совершенно другая задумка. Но ведь так бывает – создатели фильма хотят, чтобы зритель увидел одно, а зритель видит совсем другое. Может быть, для фильма это не так уж и плохо.
Источник
Трусливый слабак или благородный герой, как считаете? («Храни меня, мой талисман»)
Фильм Романа Балаяна нельзя считать удачным — и дело тут вовсе не в том, нравится он или нет, а в том, что режиссёр не сумел ясно воплотить свой замысел. Процитирую:
Я был поражён, когда на обсуждении «Талисмана» один критик, да ещё женщина, сказала: «Здесь герой празднует труса». Боже мой, мы показали мучения человека, который идёт не убивать, а умирать. Сомнения Алексея коснулись всех его представлений о себе. В нём вдруг как бы всё «село», пошатнулось. Не мог же он себя убить! Вот и вылетела эта дурацкая фраза: «Я вызываю вас на дуэль». То была игра с самим собой, и он бросил жребий. Критики, правда, решили, что он либо дурак, либо трус.
Я — как те критики: для меня герой и дурак, и трус.
Но давайте вспомним — как это было в фильме. Предупреждение: будут спойлеры , поэтому, если вы «Храни меня, мой талисман» не видели, то лучше сначала посмотреть .
Итак, Болдино, пушкинские места. Алексей Дмитриев (Олег Янковский), журналист, приезжает делать репортаж о праздновании в Болдино, о музее в целом. Приезжает вместе с женой Татьяной (Татьяна Друбич), которую любит и с которой, судя по всему, вступил в брак недавно. Пара влюбленно дурачится, нежные чувства, что называется, налицо, несмотря на разницу в возрасте.
Директор музея Дмитрий (Александр Збруев) — друг Алексея; у него супруги и останавливаются.
Всё действо происходит на фоне, так сказать, Пушкина — молодежный театр репетирует странную авангардистскую постановку по мотивам Пушкина, бабушки поют старинные песни и дикие частушки-новодел, тут и киносъемки, и журналисты, и важные гости — Козаков с Окуджавой, рассказывающие о своем восприятии поэта. Всё это снято в документальном стиле, но всего этого слишком много.
А вот во всем, что касается сюжетообразующей истории, — полное отсутствие необходимого.
Зритель не видит никаких сомнений Алексея по части всех его представлений о себе. Зритель видит идиотскую и надуманную ситуацию, в которой главный герой поддается на очень толстый троллинг (как бы сейчас это назвали) и совершает идиотские поступки.
Начинается всё невинно — к гуляющей чете Дмитриев подходит некий молодой человек по фамилии Климов (Александр Абдулов) и интересуется вопросом, касающимся Пушкина с Дантесом.
Перефразированно: мол, а с чего это Пушкин взбеленился, если и сам не чурался ухаживать за чужими женами? На что Дмитриев отвечает весьма пафосно. В наше время такие ответы высмеивают мемом «Вы не понимаете, это совсем другое».
Ну да, в представлении Алексея Пушкин — святой, а потому ему прощается всё. Знакомо, да?
О Климове тут надо сказать отдельно: в фильме он представлен непонятно кем. Кто такой, откуда взялся, зачем пристал к журналисту? Считается, что гражданину Климову, редиске, было невыносимо смотреть на влюбленную пару, а потому он решил им подгадить.
Однако маленькая заметочка в журнале «Советский Экран» (№14/1986) проясняет ситуацию. Там пишут, что Климов — болдинский метеоролог. То есть, местный. Местный циник, да, который не испытывает священного трепета и которому, судя по всему, пафосные граждане надоели хуже горькой редьки — и он таким способом развлекается: троллит высоколобых.
Правда, в этот раз шутка зашла слишком далеко.
Алексей и Дмитрий разговаривают у последнего в кабинете. Постоянно звонит телефон, деловые разговоры. Раздается очередной звонок, на том конце провода — молчание. Дмитрий с чего-то решает, что это Татьяна и передает трубку Алексею. Как только журналист «алёкает», собеседник пищащим искаженным голосом пропевает «рогоносец».
Растерянный журналист идет домой и застает там Климова с Татьяной. Нет, ничего ужасного он не видит — оба «застуканных» одеты, беспорядка в одежде нет, беспорядка в комнате и следов борьбы — тоже нет.
Однако Климов ведет себя глумливо, а у Татьяны такой вид, будто ей то ли стыдно, то ли она ужасно себя чувствует. Вообще впечатление создается, что женщина с Климовым в сговоре; более того — что в сговоре участвовал и Дмитрий, ибо ничем иным не объяснить тот факт, что директор музея в ответ на молчание в телефонной трубке решил передать трубу другу.
И что же наш герой? Он пытается выяснить — что тут происходит? Нет. Он бьет Климова? Тоже нет. Или, может, он убегает в лес страдать? Да нет же! Он вызывает нахала на дуэль.
Вот здесь, видимо, собака и порылась — именно тут зритель должен понять, что Алексей пошел умирать. Потому что накануне в разговоре с Климовым он сообщил, что Пушкин, хоть и участвовал в дуэлях, но никого не убил. Соответственно, мы должны осознать, что журналист наш равняет себя не менее, как с Пушкиным. Вжился в роль, так сказать.
Ну а гнусный Климов — это, конечно, Дантес. И неважно, что ничего не произошло, важно, что нехороший человек попытался нанести оскорбление. Теперь, значит, в нём все пошатнулось , как утверждает Балаян. Что всё — мы, правда, так и не узнаем.
Снова цитирую «Советский Экран», говорит Балаян:
Если человек любит искренне и проникновенно, он способен на многое во имя своего чувства. Он хочет наказать негодяя, ему дорога Честь.
Во имя чувства дать убить себя? И это негодяю будет наказание? Я один ничего не понимаю в этих хитросплетениях тонкочувствующей души интеллиХента Алексея? Или под наказанием имеется ввиду, что Климов потом сядет? Но при чем здесь любовь?
Далее еще интереснее. Мужчины идут на дуэль, журналист возвращается один. Жена, естественно, в ужасе. Она бежит к Дмитрию, у которого, между прочим, герой и взял ружье. Без разрешения.
Однако вскоре выясняется, что ситуация переросла в абсолютный фарс: выдав Климову ружьё, Алексей приготовился умирать, однако недооценил своего соперника.
И в самом деле — почему Дмитриев решил, что Климов будет стрелять? С чего бы вдруг? Заигрался в Пушкина?
А Климов стрелять не стал. Вернул ружье высокомерному снобу, тем самым сразу опустив его с небес на землю. И что теперь делать Алексею? Стрелять? Но как же Пушкин, и все речи о благородстве? Тем более, что условный Дантес стрелять-то отказался, и выходит, что журналист — не настоящий Пушкин, а вроде как сам Дантес (тем более — мы не знаем кем является Климов, а ну-ка он будущий гений?).
Отказаться стрелять? Смешно — зачем тогда весь этот сыр-бор воротил?
Был бы Алексей чуть менее высокомерным и высоколобым, не имел бы зашкаливающее ЧСВ (чувство собственной важности), глядишь — ситуацию и можно было разрулить на юморе. Или ещё как. Но не может он так, и мы прекрасно понимаем, что в любой ситуации выглядеть он будет абсолютным дураком.
Труса он спраздновал ранее, когда решил играть в дворянина, а теперь вот празднует День Дурака.
Целился-целился Алексей, тёр глаза, тёр, да и. упал в обморок. Соперник, естественно, обалдел от такого поворота. Попытался привести горе-дуэлянта в чувство, не смог и ушел, растворился в небытие — как и не было его.
«Шалость удалась» (с)
Журналист же, придя в себя, вернулся домой в подавленном состоянии и выпил снотворное. Не-не, это не то, что вы подумали — умирать он уже больше не хотел, он хотел не думать. Поспать — самое то.
Успел, правда, жене сообщить, что убил. А потом, когда всполошенная жена привела друга, то и другу сказал, что убил. Только друг сразу метнулся к оружию и. выяснил, что из ружья никто не стрелял.
И тоже обалдел. Ну, ладно, парень дурака свалял с дуэлью, но врать-то зачем? Не детский сад, чай.
И в третий раз я вернусь к журналу «Советский Экран». Заметка заканчивается дивно:
Поединок состоялся, хотя выстрелы не прозвучали. Состоялась важная нравственная дуэль, в которой победителями должны выйти честность, милосердие, вера в человека.
Да? Мы точно про один и тот же фильм?
Нравственная дуэль, действительно, состоялась. И не в пользу журналиста-пушкиноведа Алексея Дмитриева она закончилась. Простой парень, которому надоели снобы, положил на обе лопатки высокомерного интеллиХента, дурака и труса, который только языком молоть и умеет.
Я вернусь к началу обзора — там я назвал фильм неудачным. Конечно, нет. Конечно, фильм неудачен только для режиссёра, который не смог воплотить свой замысел, но неожиданно для себя самого жёстко посмеялся над словоблудами и позерами.
Сценарий Ибрагимбекова, по которому снят фильм, кстати, умнее фильма. Его можно прочитать в журнале «Искусство кино» — номер 4/86. Но Балаян решил, что от сценария можно взять только пару фрагментов, изменив всё остальное. И получилась совсем другая история.
Источник
