Дмитрий мозжухин знак зодиака

Дима Мозжухин: «Я только записывал и плакал»

5 сентября коломенская группа «Дайте танк (!)» презентовала в «China Town» свой пятый альбом «Глаза боятся». После концерта я и второй интервьюер Алиса встретились с Димой Мозжухиным – автором песен и, как он сам себя называет, “передним человеком” группы «Дайте танк (!)».

Мы решили провести интервью на улице. Почти полночь, холодно, мы сидим на корточках на обочине дороги. Дима курит, немного стесняется и часто шутит. Совсем близко проезжают машины – шумно.

Что тебя вдохновляет? Поэзия, литература?

Я читал всего две книги вдумчиво. Одна книга – сборник Довлатова. Вторая – «Прошу, убей меня». Когда-то я одной девочке в юности подарил «Прошу, убей меня» на день рождения и взял почитать в тот же день. Прочитал, перевернул и начал читать сначала. И так по кругу я ее читал пять лет и наизусть ее выучил. Потом другая девочка сказала, что наши песни похожи на Довлатова. А я работал тогда библиотекарем, и мы выбрасывали каждый месяц книги из окна в кузов, чтобы макулатуру сдать. И среди них попался Довлатов – я смотрю: Довлатов, прикольно, нас сравнивали с ним. И подарил Романкину, который у нас на клавишах играет и на трубе. Подарил ему и тоже взял почитать. И все – больше книг я не читал. В общем, я к чему? «Я всегда мечтал быть учеником собственных идей», – Довлатов говорил. Вот у меня типа того. В детстве я слушал какую-то музыку, а потом перестал. И сейчас ничего не слушаю на самом деле, ничего не читаю, вроде как – ученик собственных идей.

Когда «Дайте танк (!)» собрались в нынешнем составе?

Я собирал группы с детства. Сначала занимался электронной музыкой, потом с одноклассниками попробовал играть живьем. Постепенно овладел гитарой и запел. Мы с Романкиным сидели в гараже, записывали длинные экспериментальные альбомы на диктофон и раздавали диски знакомым. Внезапно один из дисков попал к загадочному молодому человеку по имени Юра. И он позвал нас пообщаться. Мы испугались, подумали: что же он с нами сделает? Странно, взрослый дядька. Ему тогда 28 лет было, а нам, наверное, 18. Позже выяснилось, что он устраивает подпольные концерты и записывает подпольные альбомы. Короче, чувак вообще культовый для Коломны. Этот Юра из олдовой тусовки: там хипьё, система, панки – кто угодно. И вот Умка, Ник Рок-н-ролл, Захар Май – все эти ребята были на «Светлой». Светлая – улица такая. Светлая, дом один. И у Юры там отличная домашняя студия. Ну и мы стали с ним записываться. Баловались и записали альбом «Время собирать щебень». Но на тот момент я был юный, наивный и никуда его не посылал. Я думал, выложу его в интернет, и меня все сами найдут. Поэтому его никто и не слышал толком. Только те, кто сейчас нас слушает и кто интересуется. А так, он в пустоту ушел.

Затем Дима рассказывает о том, как Юра со «Светлой» стал играть в «Дайте танк (!)» на барабанах. Чтобы это случилось, понадобились долгие месяцы дружбы и своевременно сказанное «А давай с нами»? Точно так же в группу пришли басист Раен и «индеец-экстрасенс» Максим Сонный – самый старший, но самый бодрый в коллективе. Мы встаем с корточек и переходим дорогу. Рядом незнакомый юноша в расстегнутой рубашке режет собственную грудь скальпелем.

Часто вы репетируете?

Сначала вообще не репетировали. Просто перед концертом во дворе вспоминали партии свои. Но чем больше участников, тем проще ошибиться. Поэтому старшие товарищи приучили нас нормально репетировать хотя бы один раз перед каждым концертом. Я вообще считаю, что репетиция – это противоестественное состояние для песни. Песню либо сочиняют, либо поют. А репетиция – это ни туда, ни сюда. Но полезно, конечно.

«Дайте танк (!)» участвовали в записи трибьюта «Гражданской Обороны» «Всё совсем не то». Что для тебя значит Егор Летов?

Летов – как Пушкин, только круче. Я не то чтобы прямо угорал по «Гражданке», но очень уважаю. Вот как уважают Пушкина, хотя нет – знаете даже, как – «Битлз». Вот я терпеть не могу «Битлз». Все говорят: «Битлз»! «Битлз»! Цари! Но мне не нравятся их гармонии, не нравится, как они поют. А Летов – авторитет. Потому что он брал и делал, сам себя за волосы из болота вытаскивал, как барон Мюнхгаузен.

Из современных российских музыкантов кого посоветуешь послушать?

Я в музыке не очень понимаю, больше к людям привязываюсь. В «Лемондэй» есть за что влюбиться, в Машу Badda Boo, в Пашу, который «облако ада» и «Душечка ты мой». Из незнакомцев мне нравятся «Сансара» и «Петля пристрастия». Но вообще, я не очень в теме. Я сам себя слушаю.

фото: Аня Гофман

Объединяет ли твои песни общий посыл?

Это все случайно происходит, само собой. Когда ты долго на иностранном языке говоришь, ты начинаешь на нем думать. Когда долго песни пишешь – думаешь в стихотворной форме. Песни делятся на две категории: они либо как пещера, либо как дом. В первом случае ты по горам лез, нашел пещеру и спрятался. Во втором – медленно-медленно из досочек собираешь, чтобы и крыльцо красивое, и окошки. Иногда по несколько лет на такие песни уходит. А этот альбом почти весь из пещер. «Во рту», например, вся пришла сразу целиком. Я только записывал и плакал.

Беседовали: Алиса Павлова и Стёпа Ботарёв.

Источник

Дмитрий Мозжухин из Дайте танк (!): биография и личная жизнь

Только авторизированные пользователи могут добавлять фотографии.
Авторизация/Регистрация за 10 секунд

Полное имя: Дмитрий Мозжухин
Дата рождения: 14 апреля 1990 г. (возраст — 31 год)
Знак зодиака: овен
Место рождения: нет данных
Семейное положение: нет данных
Страница на Wikipedia: нет

Только авторизированные пользователи могут задавать вопросы.
Авторизация/Регистрация за 10 секунд

Содержание (быстрый переход)

Дмитрий Мозжухин – организатор рок-группы под названием «Дайте танк (!)». Поклонников этого коллектива интересует, кто жена Дмитрия Мозжухина, какая у него семья, история создания группы.

Биография Дмитрия Мозжухина

Родной город музыканта – Коломна.

Именно здесь вместе с друзьями музыкант создал группу «Дайте танк (!)».

Уже давно биография этого музыканта тесно связана с его детищем. Оно родилось в 2007 году. Именно тогда музыкально одаренные парни решили создать коллектив.

Как рассказывает сам Дмитрий, когда он был еще школьником, то уже хорошо пел, играл на гитаре. В это время ему нравилось собирать различные музыкальные коллективы, что пригодилось юному дарованию в будущем.

Что касается группы «Дайте танк (!)», то в ней сейчас – 5 участников. Максим Кульша – гитарист, Александр Тимофеев – саксофонист, Сергей Акимов играет на бас-гитаре, Илья Герасименко отвечает за ударные установки. Дмитрий Мозжухин – вокалист.

группа «Дайте танк» (!)

Творчество

Ребята занимались музыкой, писали песни, давали слушать их знакомым и друзьям. Об этом можно узнать из интервью Дмитрия Мозжухина.

Тот не рассказывает, какова у него личная жизнь, есть ли жена, но с удовольствием даёт интервью, касающиеся его профессиональной карьеры.

Однажды эти песни группы попали к некоему Юрию, который является не последним человеком в музыкальной среде. Он пригласил молодых людей к себе в домашнюю студию. Здесь было решено записать первый настоящий альбом. Назвали его «Время собирать щебень».

Но про этот факт музыкальной биографии коллектива Дмитрий вспоминает с грустью. Он говорит, что в то время ему не хватило опыта. Мозжухин выложил диск в интернет, думал, что популярность придёт сама собой. Но этот сборник услышали лишь единицы.

Тогда было решено начать концертную деятельность. Александр Романкин и Дмитрий Мозжухин организовывали музыкальные встречи со слушателями в Коломне на улице Светлая.

Такая творческая деятельность привела к популярности. Сейчас ребят из коллектива приглашают играть в Санкт-Петербурге, в Москве. Первоначально группа «Дайте танк (!)» состояла из трех членов коллектива, теперь их 5 человек.

Биография Дмитрия Мозжухина тесно связана с этим ансамблем. Сейчас коллектив записал 11 дисков. Особого внимания заслуживают видеоклипы «танков». Большинство их песен посвящены лирическому герою. Он же присутствует в клипах. Лидер группы решил рисовать этому персонажу маску. От этого клипы становятся еще более неординарными.

Чтобы можно было больше узнать о герое песен группы, Мозжухин сам нарисовал 14 небольших мультфильмов. Эти самобытные сюжеты делают визуальное восприятие песен еще более интересным.

Ребята продолжают заниматься любимым делом. Сейчас концерты проходят в онлайн режиме. Желающие могут «побывать» не только на них, но и послушать отдельные песни, посмотреть видеоклипы.

Источник

Инженер от поэзии: интервью с Дмитрием Мозжухиным, лидером группы «Дайте танк (!)»

Группа «Дайте танк (!)» появилась в далеком 2007-м. Сегодня она собирает большие залы, а в сообществе «Дайте танк (!)» «ВКонтакте» почти сто тысяч человек. Однако все песни лидер коллектива Дмитрий Мозжухин по-прежнему записывает дома. Автор «Ножа» и телеграм-канала «Работник культуры» Степан Ботарёв поговорил с музыкантом о том, как он пишет стихи, о творческих методах как новых нарядах и о моменте, когда он был близок к тому, чтобы распустить группу.

— Ты записал один из мини-альбомов, используя только вокал и детский синтезатор. Да и вообще, по твоим рассказам, при записи песен пользуешься общедоступными инструментами. Ты осознанно прибегаешь к максимально простым способам записи?

— Я действительно не аудиофил и не вижу прямой связи между стоимостью оборудования и качеством конечного результата. Я считаю, даже диктофона достаточно, чтобы сделать талантливую запись. Кроме того, мне приятно находиться в одинаковых условиях со слушателем. Возможно, это детские комплексы в духе «а вам слабо?!».

Я где-то читал, что русский рок стал лирикоцентричным как раз из-за скромного инструментария. В то время как западные коллеги хвастались примочками, наши музыканты выплескивали энергию через текст.

Так или иначе, я верю в механизмы компенсации. Если во мне есть что-то особенное — пусть оно проявляется в песнях, а не в коллекции «железа».

Клип на песню «Я», сыгранную на детском синтезаторе

— В разговоре с Ваней Смирновым из «Краснознаменной дивизии имени моей бабушки» ты признался, что никогда не понимал тексты, например группы «Мумий Тролль», а стихи Дмитрия Озерского мешали тебе полюбить «АукцЫон». Как тебе кажется, почему музыканты девяностых-нулевых так любили бессмысленные, с нашей точки зрения, тексты? И почему нашему поколению так важен в песнях смысл, реализм?

— Я предполагаю, что в своем развитии культура повторяет один и тот же прием — сбрасывание с корабля истории предыдущих авторитетов. Маяковский сбрасывал Пушкина, а Sex Pistols ненавидели Pink Floyd. И каждое новое поколение молодежи — как самой активной прослойки общества с ее максимализмом и свежими силами — самоутверждается за счет отрицания вкусов родителей. Возможно, «сексуальная» бессмыслица, которую предложил Лагутенко, была альтернативой философской лирике советских рок-клубов. Кстати, «альтернатива» тут — ключевое слово. У этого понятия простая суть: альтернативная музыка всегда альтернативна чему-то, она противопоставляет себя мейнстриму, пока сама не становится мейнстримом. Теперь мы, устав от «потока сознания», пытаемся вернуться к философии и нарративу. Потом опять заскучаем по символизму или английскому языку .

Фото: Анна Козеева

— А как ты думаешь, в искусстве вообще важна логика?

— Для меня искусство — это то, что не имеет практического смысла. У искусства нет биологической функции. Когда человек просто берет и рисует на стене крысу (или что там у Бэнкси было?), это не помогает ему стать более сытым, защищенным, размножаться и т. д. Человек делает это беспричинно. Все остальные вещи, кроме искусства, он делает зачем-то. Вопрос о логике худо-бедно применим к текстам песен, но если речь об искусстве витража? Моя позиция как раз в том, что логичнее сделать прозрачное окно, а разноцветные стекла — это излишества, которые можно объяснить только душевным порывом. К сожалению, на одном душевном порыве далеко не уедешь — иногда приходится подключать разум. Поэт Сергей Гейченко как-то написал, что я — инженер от поэзии, что я с инженерной точки зрения смотрю на сочинение текста. Мне это польстило, потому что я из семьи инженеров (смеется). Но, в отличие от чертежей тепловозов, без стихов человечество легко обойдется. И этот год нам показал, кто первым попадет под сокращение (смеется).

— Еще немного о стихах. Когда ты их пишешь, как ты понимаешь, какие строчки хороши, а какие плохи?

Мы говорили об этом с тем же с Ваней Смирновым на фестивале «Поток», в лесу. Я сравнил текст с булкой с изюмом. Какие-то яркие образы, шутки, остроумные словосочетания или каламбуры — это начинка, а всё остальное — тесто. Я просто стараюсь добавлять как можно больше изюма. Если на целое четверостишие не приходится ни одной изюминки, я считаю его не очень удачным. Поэтому каждая песня готовится очень долго.

В любом свежем тексте я выделяю красным недостаточно крутые места. Затем постепенно избавляюсь от этих красных частей, чтобы ничто не вызывало у меня сомнений.

— Почему у тебя такой хороший поэтический язык, если ты, по твоим словам, редко читаешь книги?

Я не понимаю, откуда взялось устойчивое убеждение, что чтение книг помогает писать стихи. Как проза способствует рифмовке, мне совсем неясно. Это те же самые слова, которые мы используем в разговоре. Почему, будучи напечатанными на бумаге, они имеют какую-то волшебную силу? Мне кажется, общение с хорошим собеседником полезнее, чем чтение романа. Если мы говорим о чтении стихов — это палка о двух концах. Чужой стихотворный текст действительно может вдохновить на написание своего, но тут всё-таки есть побочный эффект подсознательного подражания. Потому что, если ты прочитал какое-то классное стихотворение, ты начинаешь думать на похожие темы, думать в этом жанре и даже в этом размере. Такие штуки могут помочь выбраться из творческого кризиса — но если пишется свое, лучше писать без примесей.

— Ты говорил, что тебе сложно получать удовольствие от выступлений. Как думаешь, почему?

— Интересно, получает ли кто-либо вообще удовольствие от выступлений. Возможно, среди современных артистов есть истинные экстраверты, но вряд ли все поголовно. Кажется, старые продюсеры еще пытались культивировать стандарты шоу-бизнеса, и если автор песен не подходил на роль идола, он творил за кулисами, а на сцену выпускали более раскрепощенного и харизматичного человека. Но теперь независимая музыка способна выходить на серьезный уровень самостоятельно, и поэт-песенник может доносить свои идеи без посредников — каким бы он ни был. Это не хорошо и не плохо — просто честно. Для меня каждое выступление как некоторый вызов, испытание… Перед тобой толпа незнакомцев, и всё внимание приковано к тебе. Всё, что ты им прошепчешь, будет пропущено через большие динамики. Для среднестатистического человека это звучит как страшный сон. Я не то чтобы интроверт в каком-то карикатурном смысле, как Люси, девушка Раджеша Кутраппали из «Теории большого взрыва». Я очень рад, что концерты существуют, люблю их предвкушать и вспоминать.

Однако во время самого шоу я нахожусь в своеобразном трансе, и этот процесс носит скорее ритуальный характер, чем развлекательный.

Я общаюсь с залом через песни и не люблю лишние паузы с болтовней. Мы занимаемся музыкой, а не стендапом.

Публика в ожидании концерта. Фото: Мария Понкратова

— Ты мог бы объяснить для тех читателей «Ножа», кто далек от мира инди-музыки, что такое «новая русская волна», к которой чаще всего относят участников фестиваля «Боль» и, наверное, можно отнести и «Дайте танк (!)»?

— Я об этом особо не думал, но мне кажется, что «новая русская волна» — это такой условный термин, который не нуждается в конкретике. Речь тут о смене парадигмы: в 2010-е начался заметный рост концертной и звукозаписывающей деятельности, и много новой музыки появилось во всём в мире, не только в России. А «новой русской волной» называют отечественное отражение этого явления. Я бы назвал произошедшее обнулением музыкальной индустрии. Интернет выбил почву из-под ног корпораций: диски уже перестали покупать, а стриминги еще не появились. И если раньше пробивных дебютантов ждал готовый шаблон раскрутки, то в 2010-е мы вернулись к самодеятельности и стали изобретать музыку с нуля. Поэтому общей чертой моего поколения можно назвать обостренный идеализм. Мы шли не за славой и богатством, а за мечтой. Когда я был подростком, собрать несколько сотен человек на своем концерте считалось вершиной успеха. При этом поведение в зале было совсем иным: люди просто приходили и стояли. Сегодня концерты дико востребованы, а спрос, как известно, рождает предложение. Творческая деятельность вновь выглядит престижной, и триумф одного исполнителя приводит к появлению десятка новых.

Выступление на фестивале «Боль» в 2019 году. Фото: Анна Козеева

— А чего, на твой взгляд, можно ожидать от российской инди-музыки в новом десятилетии?

— К сожалению, тут сложно абстрагироваться от пандемии, и любые прогнозы ассоциируются с ожиданием ее конца.

Букер фестиваля Glastonbury Мартин Элборн, который в самом начале карантина комментировал ситуацию с переносами фестивалей и концертов, высказал точку зрения, что в индустрии останутся только те, кто влюблен в свое дело и готов работать за меньшие деньги.

То есть произойдет некий отсев кадров. Другое мнение озвучил Вася Васин из группы «Кирпичи». Он считает, что ни для кого ничего не изменится. Популярные артисты останутся популярными, а непопулярные — непопулярными. Его я тоже могу понять. Сейчас нам кажется, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и мы видим такие слоганы, как «Мир никогда не будет прежним», хотя человек адаптируется к переменам быстрее, чем думает. Третий взгляд — Данилы Нагорного, режиссера и фотографа, с которым мы сделали уже два клипа — «Мы» и недавние «Сказки». Он отметил, что вдохновение неразрывно связано с энергетическим обменом и в изоляции творческие процессы протекают тяжелее. Если прав Данила, по окончанию пандемии мы получим небольшой музыкальный застой.

Фото: Анна Козеева

Лично я отвечу издалека. У нас есть кошка, и периодически мы возим ее с собой между Коломной и Москвой. Всю дорогу, сидя в изящной бирюзовой переноске, она скребется и орет. Я с высоты своего человеческого интеллекта рассуждаю: «Зачем так шуметь? Никто не желает тебе зла, это временное неудобство, и ты всё равно ни на что не влияешь. Расслабься и отдыхай». Тот же совет иногда стоит давать самому себе.

Клип «Сказки»

— Всегда ли ты верил, что всё получится, и бывало ли, что отчаивался?

— Рациональная часть меня всегда старалась ставить реалистичные цели, а лучше даже преуменьшать их — чтобы хороший результат был сюрпризом, превосходил ожидания. При этом эмоциональная часть, конечно, всегда тайком ждала чуда: от каждого альбома — прорыва, от каждого концерта — феерии. Был период, где-то перед релизом «Глаза боятся», когда не только в творчестве, но и вообще в жизни происходили тревожные перемены. Я не мог найти работу, неважно себя чувствовал, и музыка не приносила мне морального удовлетворения. Казалось, что она уходит в пустоту. Я бы дал вдохновляющий совет, но сам не знаю, как всё наладилось. Я просто жил дальше. На самом деле я эту историю запомнил из-за одного телефонного разговора. Я говорю подруге: «Я думаю распустить группу», а она отвечает: «Ну, было бы жалко».

Презентация альбома «Глаза боятся» в 2015 году. Фото: Анна Козеева

— Какие этапы в развитии группы ты выделяешь? Чем «Дайте танк (!)», например, 2013 года отличается от «Дайте танк (!)» 2021-го?

— Мне кажется, теория о том, что автор должен развиваться, неверна. Автор не идет от худшего к лучшему. Он просто идет. Это как выбор одежды. Сегодня ты проснулся и решил нарядиться в гавайскую рубашку, а завтра выберешь костюм-тройку. Значит ли это, что ты с каждым днем одеваешься лучше? Нет. Ты просто делаешь очередной выбор в зависимости от твоего мироощущения, настроения, в зависимости от погоды за окном. Сейчас я не смог бы записать такой альбом, как «Время собирать щебень». Даже если бы очень захотел, при всём накопленном опыте и при всех нынешних возможностях. С другой стороны, в 2011 году я не смог бы записать «Человеко-часы».

Я думаю, что есть какая-то амплитуда творческих методов — мой музыкальный гардероб. Я просто стараюсь носить то, что мне идет, и не ходить в одном и том же.

— В перекрестном интервью для «Стороны» с Пашей Ждановым из «Ады» ты признался, что «Спасла» с альбома «Время собирать щебень» — одна из самых важных для тебя песен. Ты сказал: «Не понимаю, как я такое придумал, сейчас уже не смог бы». Что было особенного в этой и других ранних песнях?

— Сейчас мне кажется, что «Спасла» — первая вещь, в которой я попробовал не прятаться за абсурдом и шутками. В ранних записях мы вообще не использовали стихи. Потом стали появляться какие-то куплеты, но я так боялся прозвучать пошло или пафосно, что заведомо лишал песни серьезности. Тогда юмор был чуть ли не национальной идеей, и группа «Губы» могла служить полноценным ориентиром. Так вот, написав «Спасла», я вдруг понял, что могу сочинять серьезно и не стыдно. Я помню, как это было. От железнодорожной станции Коломна до квартиры моих родителей минут 25 пешком.

В электричке я всегда слушал музыку, а на улице вынимал наушники, чтобы не попасть под машину. Соответственно, вдохновленный двухчасовым плейлистом, я начинал бормотать под нос собственные наброски.

Приходил домой, не раздеваясь подбирал аккорды для свежих строчек — и вуаля! Кстати, другой важный пример поиска баланса между смешным и искренним — «Радио Огонь». Весь релиз был задуман как пародия на поп-музыку, но песня «Утро» стала настоящим хитом.

Лайв песни «Спасла» из «Джао Да»

— Егор Летов интервьюировал самого себя, потому что никто, видимо, не задал бы ему более точных вопросов. А что бы спросил у самого себя ты?

— Мне давно хотелось высказаться на тему звукозаписи, но я уже утолил эту жажду в вебинаре для ИМИ . К сожалению, многие современные рецензии игнорируют генеалогию саунда, как будто звук находят в капусте. Но музыканты по-прежнему учатся пользоваться микрофоном, и в этом кроется существенная часть музыкальной магии. Возвращаясь к твоему вопросу: мне кажется, в интервью не так уж важно, о чём хочется говорить тебе или мне. Мы оба пытаемся угадать, что будет интересно читателю. И тут лучше пофантазировать, о чём бы я спросил своего кумира. Вот я раздражаюсь на вопросы о происхождении названия «Дайте танк (!)», хотя мне самому очень любопытно, почему группа Ника Кейва называется The Bad Seeds. Как он распределяет в группе роли — каждый сам играет, что хочет, или у художественного руководителя есть право вето? Как он сочиняет песни — под гитару, под пианино или в уме? Я бы спросил о его любимых музыкантах и творческих планах. Всё самое банальное.

— А у тебя в группе есть право вето?

— Хочется верить, что есть, но мне не доводилось им пользоваться. В любом случае сейчас на концертах я не играю на инструменте, поэтому на репетициях могу сосредоточиться на общей картине. Если какую-то партию стоит поменять во благо целостности произведения, я стараюсь это аргументировать и предложить компромисс.

Актуальный состав группы с 2019 года. Фото: Анна Козеева

— Над чем ты сейчас работаешь?

— Последние несколько месяцев я занимался оформлением нового песенника. Книжки с аккордами — давняя традиция группы. На этот раз объем вложенных сил оказался соизмерим с записью небольшого альбома, хотя круг читателей будет весьма ограниченным. А еще мы уже пятый год готовим нечто под названием «Слова-паразиты».

— Ради чего ты занимаешься музыкой?

— Есть сериал «Во все тяжкие» — про то, как учитель химии построил наркоимперию. И главный герой постоянно повторял жене, что он делает это ради семьи. Но в самом конце, в последнем сезоне, он опять начинает эту фразу: «Я делал это ради…», и жена его перебивает: «Ради семьи? Да, я знаю, ты говорил». А он поправляет ее: «Нет. Я делал это для себя. Мне нравилось. У меня получалось. И я жил полной жизнью».

Фото: Анна Козеева

Источник